Волоски на моих руках встали дыбом.
— Что она сказала?
— Она планировала еще одну встречу с одним из завсегдатаев клуба, Дэви, одним из их общих знакомых. Это был не первый раз, когда они встречались, и, определенно точно, не последний. Джез может говорить, что, черт возьми, хочет о жизни Рэйчел, но эта сука была шлюхой. Она перетрахалась со всеми в клубе и пошла бы по второму кругу, если бы я не рассказала все Джеймсу.
— Значит, ты рассказала ему?
— Да, я рассказала ему, и он был благодарен за это.
— Джез не согласилась с тобой, и что было потом?
— Джез и Рэйчел были не разлей вода. И да, Джез не согласилась со мной, она сказала, что я должна заниматься своими делами и оставить Рэйчел в покое. Это стало началом конца для нас, но Джеймс был моим другом, и для меня он бы сделал то же самое. Я не хотела, чтобы Рэйчел делала из него еще большего идиота, чем уже сделала на тот момент.
— Должно быть, это было тяжело.
— Было не очень весело, да, — она сделала глоток вина. — Послушай, все это происходило больше полугода, прежде чем я рассказала об этом. Он знал о том, что она изменяет ему, она обещала прекратить и пройти курс лечения, чтобы избавиться от этого дерьма. Только она не смогла остановиться.
— Почему ты думаешь, что она трахалась со всеми подряд?
— Рэйчел гонится за вниманием. Она делает это всю свою жизнь. Ей было недостаточно внимания Джеймса, она хотела, чтобы ее обожали все мужчины вокруг. Они пришли в Explicit, чтобы оживить свои отношения, он думал, что они могли бы открыть новые горизонты, как пара. Только Рэйчел раздвинула горизонты намного шире, чем он, а заодно и свои ноги. Она трахалась больше за пределами Explicit, чем в нем, и Джеймс знал это, он не идиот. Он предупреждал ее много раз, давал ей много шансов. Черт, она бы трахалась и перед ним, только Бог знает, почему она скрывала это от него.
— Ты рассказала ему, и это стало последней каплей?
Она вздохнула.
— Да, это был конец.
— Трудно быть хорошим другом, не так ли?
— Очень сложно. Но я бы ничего не изменила. Он хороший парень, Лидс. Испорченный, брутальный, странный, скрытный и весьма ненормальный парень, но он честен. Он не будет трахать женщин за чьей-то спиной. Вернее, трахать будет, наверняка, — засмеялась она, — но не за чьей-то спиной.
— Джез сказала, что Рэйчел хочет вернуть его, и что она по-прежнему любит его, а он все еще любит ее.
— Джез несет полнейший бред, — сказала Ребекка. — Рэйчел, может, все еще и хочет Джеймса, но с него хватит этого дерьма. Скорее ад замерзнет, чем они снова будут вместе, независимо от того, что он чувствовал к ней когда-то.
Мое сердце радостно заплясало в груди.
— Как ты думаешь, он все еще любит ее?
Она вздохнула.
— Не знаю. Раньше любил. Не знаю, что он чувствует сейчас, — она встретилась со мной взглядом. — Извини, Лидс, я, правда, не знаю, как он относится к ней сейчас, это чистая правда.
— Тебе не за что извиняться передо мной, — сказала я. — Я не его девушка, — от этих слов мой желудок скрутило спазмом.
— Может быть, — она улыбнулась. — А может, и нет.
— Это несущественно, — запротестовала я. — Действительно несущественно.
— О, да, так что там с сексом на работе? Это на самом деле не в его стиле, так что он либо сошел с ума, либо крепко запал на нашу маленькую милашку Лидию Марш.
Мое лицо запылало.
— Думаю, он сошел с ума.
— А я так не думаю, — просияла она. — И я знаю, что ты это тоже чувствуешь. Не думай, что я не заметила, как ты светишься, словно рождественская елка, и как смотришь на него, когда вы в Explicit.
— А теперь ты сошла с ума, — рассмеялась я. — Мы трахаемся в секс-клубе, когда он надевает маску, вот и все.
— Да, да, а мне не нравятся горячие, влажные киски, — она показала мне язык. — Он отшлепал тебя на своем рабочем столе?
— Еще как. Металлической линейкой.
— Ох, черт. Держу пари, прямо по клитору.
Я улыбнулась.
— Как же хорошо ты его знаешь.
— Да, так и есть, — она наполнила пустой бокал оставшимся содержимым из бутылки. — И я уверяю тебя, Лидия Марш, у Джеймса Кларка довольно много привычек, но секс в офисе не входит в этот список. Это может означать только одно, — сказала она, поднимая бокал.
— И что же это означает? — улыбнулась я.
— Что мужчина влюблен, Лидия. И влюблен он в тебя.
В эту секунду мне безумно захотелось поверить ей.
Лидия
— Значит, сегодня ночью? — Ребекка выбросила сигарету и затушила ее носком своей туфли на шпильке. — Будут слезы?
Я посмотрела в сторону деревянной двери на противоположной стороне улицы.
— Я не знаю, как заплакать, Бекс.
Она обхватила рукой мое плечо.
— Это просто, малышка, отпусти себя, и слезы потекут.
— Я уже слышала это, — я наблюдала, как Кара прошла вперед и помахала прибывающим в клуб завсегдатаям.
Прикоснувшись своим длинным наманикюренным красным ноготком к моему лбу, Ребекка привлекла мое внимание.
— Что бы это ни было, Лидс, все твои отговорки, гордость, весь твой самоконтроль. Ты должна отпустить все это. Позволь себе сломаться ради него, и он полюбит тебя за это, — она взяла меня за руку и повела туда, где ждала Кара. — Поверь мне, детка, заплачь для него, и он станет твоим.
Я задержала дыхание, когда мы зашли внутрь. Заплакать для него, конечно, что же тут сложного. Как будто я несколько недель не пыталась сделать это.
Маска уже был в баре. Скульптурные мышцы его плеч светились под синими неоновыми лучами. Я присела рядом с ним, улыбнувшись, когда он заказал мне вино. Заплачь для него, и он станет твоим. Если бы только это крошечное заявление не значило так много.